Ведьма для инквизитора [= Стокгольмский синдром] - Татьяна Гармаш-Роффе

Добравшись до своей дачи, он прокрался к себе со всеми предосторожностями: как знать, может, люди Лазаря его уже поджидают? Но, кажется, все обошлось. Кис благополучно вошел, осмотрелся: все на местах, вроде бы не тронуто…

Ну да, как же! Компьютер был развинчен, оба диска отсутствовали – и Борискин, и собственный диск Киса. Рядом лежала его записка, та самая, которую он оставлял на дверях для Сереги, и поперек его текста: «Приду сам, когда найду доказательства» – было крупно написано печатными буквами: «СКОТИНА ТЫ, КИСАНОВ!»

Под запиской лежал лист бумаги, исписанный Серегиным почерком.

Серега призывал явиться вместе с Майей на Петровку; Серега требовал сдать пистолет и прочие вещдоки; Серега стращал лишением лицензии; Серега рассказывал наиболее существенные моменты их следствия и требовал от Киса информации в обмен…

Знал, сукин сын, что Кис на дачу вернется, и записочку ему оставил! Серега, друг Серега…

Среди разной информации, щедро выложенной Серегой, Алексея заинтересовало больше всего Борискино ухо: экспертиза установила, что оно было прострелено уже после смерти. Не надо было долго думать, чтобы понять: инсценировка. Кому-то понадобилось создать впечатление, что Бориску заставили что-то сделать под дулом пистолета, прострелили для острастки ухо, после чего его все равно убили… В таком раскладе становится понятен и обыск у Бориски, вполне ненужный: тоже часть инсценировки. Хорошо бы еще узнать, кем она сделана и зачем.

Кис поразмыслил и решил, что долг платежом красен. Он должен другу информацию в обмен. Алексей достал мобильный. Говорить с Серегой он не хотел, решил надиктовать послание на автоответчик, и уже включил кнопочку, и уже собрался набрать номер…

Как телефон неожиданно зазвонил в его руке.

– Куда ты делся?! – услышал он голос Майи.

– За компьютером поехал.

– Я чуть с ума не сошла, просыпаюсь – тебя нет! У тебя все в порядке?

– Откуда ты звонишь?

– Из постели.

– Тогда – откуда у тебя телефон?

– Из твоего портфеля.

– Киллера?

– Он самый. Ты говорил – нужен пин-код, – а вот и не нужен! Код заблокирован: включай и пользуйся! У тебя там все спокойно, на даче?

– Майя, отключи мобильник немедленно, слышишь? Мало ли кто будет звонить на его номер – не вздумай ответить!

– Да ладно тебе, чего ты так волнуешься? Отключу, отключу. Ты скоро? А то я соскучилась!

– Уже еду…

Кис снова попытался набрать Серегин номер, однако его мобильный как с цепи сорвался, будто все только и ждали, когда он его включит. Кис с сомнением нажал на кнопку соединения.

Это была Александра.

– Алеша, наконец-то! Я взяла у Сереги твой номер и почти целые сутки сижу на телефоне, набираю постоянно в надежде, что в какой-то момент ты включишь свой мобильный… – голос Александры немного срывался какими-то незнакомыми, напряженными нотами.

– Что случилось, Сашенька? – обеспокоенно проговорил Алексей.

– Ничего, ничего не случилось. Все нормально. Как ты?

– По-моему, я близок к разгадке. Я еще не знаю, где она, в чем она, но я ее уже чую, я уже к ней несусь прямым ходом!

– У тебя всегда так, – он услышал, как она улыбнулась на том конце. – «Кис в сапогах», как говорит Ванек… Ты знаешь, я соскучилась. Тебя уже десять дней как нет.

– Я тебя люблю, – сказал он. И это было чистейшей правдой.

Ему показалось, что Александра задержала дыхание, вслушиваясь в его слова.

– Это приключение скоро закончится, обещаю, и мы снова будем вместе, – добавил он. – Не волнуйся, родная.

Едва слышный, сдерживаемый выдох облегчения, и она спокойно проговорила:

– Что ты, милый, я вовсе не волнуюсь, ты же меня знаешь… Послушай, мне показалась важной следующая информация: по словам Алены, Майя тобой очень интересовалась еще до всей этой истории. Она, похоже, решила тебя соблазнить, чтобы отомстить мне за критику на ее пробный опус…

Александра замолчала. Алексей не сразу нашел, что ответить, – кажется, в этом месте надо заверить Сашу, что Майя его не соблазняла? Хорошо было бы, да только невозможно…

Молчание грозило затянуться, и Кис произнес, с трудом припоминая пропущенное им мимо ушей журчание Майиной речи:

– Да, Майя мне об этом говорила. Была у нее действительно в какой-то момент такая мыслишка. Она девушка своеобразная, эта Майя…

– Тебе виднее, – несколько холодно, несколько напряженно, несколько разочарованно сказала Александра.

– Я люблю тебя, – повторил он, как заклинание. – Жди меня, и я вернусь…

– Я жду тебя, Алеша. – Кис слышал, как Александра грустно улыбнулась. – Очень жду.

Разговор с Сашей принес ему болезненный спазм внутри и чувство вины. Он не хотел разбираться в сложившейся ситуации, по крайней мере, не сейчас. Будет ли он себя винить или оправдывать, станет ли рассказывать Александре о том, что случилось между ним и Майей, или промолчит – все это решится потом, позже, когда закончится этот безумный бег наперегонки со смертью… Когда он выиграет эту гонку.

Усилием воли он стряхнул с себя нахлынувшие чувства и набрал наконец Серегин сотовый.

Он оставил на автоответчике довольно подробный перечень фактов, закинул кое-какие вопросы Сереге на размышление и уже хотел было выключить телефон, как он снова зазвонил прямо в его руке. Ночные приключения не закончились.

– Господин Кисанов? – услышал он мужской голос.

– Слушаю.

– Не вешайте трубку, с вами будут говорить.

Секретарь, должно быть, просидел, как Александра, целые сутки, пытаясь дозвониться на выключенный мобильник Киса. Вот только хотелось бы знать – чей секретарь?

Впрочем, ответ на этот вопрос Кис легко предвидел: номер его телефона мог оставить следы на определителях Бориски, Вени, Лазаря и Сереги. Бориски и Вени нет в живых, а у Сереги нет секретаря.

И впрямь, через короткое мгновенье в трубке зарокотал незабываемый баритон Лазаря:

– Алексис! Роднуля! Приветствую! Я вами искренне восхищен! Мои комплименты, самые искренние комплименты! Вы не хотите пойти ко мне работать, голубчик? Мне нужны такие бравые молодцы, как вы, а? Ну, как хотите. Я, собственно, к вам вот по какому делу: сеструха моя где?

Алексей молчал.

– Послушайте, Алексис, вы должны же понимать, что жизнь – она длинная. Это сегодня вы в героях, а завтра – неизвестно, как оно повернется, согласны? Вчера ребятишек было трое, но завтра может оказаться пятеро. Или десятеро. И проказницы, кузинки моей, под рукой может не случиться, чтобы перед мужиками сиськами трясти, пока вы их всех лопаточкой не перебьете… Понимаете, господин сыщик, к чему я клоню?